***
это дым над водой
это листьев прогорклая память
поднимается вверх
отойди от меня не смотри
как пытаюсь обнять
и стараюсь не падать-не плакать
в синем храме беседки
теряя опору внутри

не боли у меня
у собачки-у кошечки ну же
забери эту силу
которую страшно держать
в чёрном теле в груди
вокруг шеи свивая потуже
эти руки узлом
как дыханьем колеблемый шарф

будет чёрные дыры
сшивать кем-то найденный голос
округлившийся воздух
фонарного света иглой
протыкать словно шар
пока вертится мир голубой
и вонзается в нас
тишиной продырявленный космос


***
мы не дотянем до тепла
мы не дотянем до
колючим си бемоль стекла
затерянных следов

в твоём дому́ дурной содом
бутылок битых шум
а я рябиной за окном
никак не отдышу

синицу в царстве ледяном
тепло угла в ночи́
где сосен гулкий метроном
из немоты стучит


***
дедушке Т.
Умолкают оркестра последние громкие речи.
Мокрый снег на оградке. Тяжёлыми сделались веки.
Рук уставших текут заповедные белые реки,
Отпуская в безвре́менье сжатые памятью плечи.

В тесном храме тепло, и затихло свечное дыхание.
Я на улицу выйду, чтоб кутать лицо снегопадом.
В перекрестиях веток под строгим негаснущим взглядом
Лёгким облачком пара возносится воспоминание.


***
сегодня небо как пальто на вырост
в нём зайцем дребезжит душа на выброс
шагай по шпалам пьянствуй с кем попало
гори москва прощай пиши пропала
жи ши ча ща за скромные гроши
трамвай тебя понять едва ли сможет
бездонный день больной порез на коже
пройдёт как жизнь лишь ватку приложи


***
ложится ногами вперёд
с проломленным черепом лёд
глазеет на солнечный мир
пустотами скрытых дыр
и голову прячет в ручей
водой становясь ничьей
а дети щебечут ещё
выклёвывая зрачок


***
под одеялом хохлишься спросонок
спелёнутый ворочаешься вспомнить
кричат вороны утром подражая
новорождённым в первый день творенья
мы выжили мы выжили и даже
не из ума из музык рок-н-ролльных
окраин сорных купчино и лахты
ползущей тьмы тревожно пассажиры
в окне трамвайном тронулись как мысли
о чём-то основательном и тёплом
ах мама мама сами вы с усами
безбрачные поддатые мужчины
склоняются ко сну в размякшем теле
в разводах хронотопных карнавальных
мечтающих о ванне и вине
........................................................................
но нет в том сне ни ванны ни вина
пустырь собачий холод человечий
и чей-то голос повышает градус
лоб уместив в гранёный свет окна


***
Тянет в груди вода,
Ищет куда уйти –
Вымершая беда,
Памяти полный штиль.

Жизнь сохранит песок,
Смерть пропуская сквозь.
Пятое колесо
Выкатилось за ось.

Облачный тёмный стяг
Скроет пунктир пути.
Господи, мне тебя
Или себя спасти?


***
Воздух лета, травяной и пряный,
Облачённый в солнечные латы,
Яблоком надкушенным румяным
Падал в окна кафельной палаты.

В нимбе лампы ангельские лики
Наклонялись над, беззвучно пели
О людском бессмертии великом
В неуютной скомканной постели.

Под крылами белого халата
Богомол на скрипочке пиликал.
Красной пеной закипала вата,
И ладони пахли земляникой.


***
Вышел папа из тумана,
Шарит взглядом по обоям:
Ночь, не видно никого.
Выплывает месяц пьяный.
Тишину берут с конвоем
Стаи бледных сквозняков.

Небо – липкая клеёнка,
Мамино лицо худое
Как соринка на глазу.
То ли слышен плач ребёнка,
То ли пение грудное
Сонных сосен на весу.


***
                                      С.С.
душа запаянная склянка
привязанная к потолку
стучит зубами как морзянка
и буквы каплями бегут

прозрачный свет глотает иней
раскинулся осенний свод
в нём буду плакать небосине
уткнувшись облаку в живот

© Aldebaran 2025.
© Анна Кейс.