Первый эпизод

Я проснулся с ощущением, словно из моей груди выдвигают ящичек. Не было ни боли, ни страха. На моей кровати сидел Сальвадор Дали – вылупленные глаза, длинные тараканьи усы торчат. У Дали в руках предмет, напоминающий самодельную ёлочную игрушку. Бумажный шар, обклеенный серебристой фольгой, нарезанной треугольниками. Дали молча положил игрушку в мой ящичек и задвинул его мне в грудь. Я провалился в сон.

Второй эпизод

Снова я в роли экскурсовода. Музей Марины и Анастасии Цветаевых в Александрове. Экспозиция называется «Александров – столица 101-го километра». Шеф, директор музея, Лев Кивович Готгельф, говорит мне, что сейчас придет особенный турист и его надо обслужить по полной программе. А это где-то два с половиной часа! Сам шеф срочно уезжает на важную встречу. Хорошо, говорю. Как только шеф исчезает, появляется Марина Ивановна Цветаева. Это и есть особенный турист. Но она не одна. С ней её друг (любовник) – Бахыт Шкуруллаевич Кенжеев, такой смешной, небритый, невыспавшийся. Ведут они себя и вправду как молодые любовники, держатся за руки, не отходят друг от друга, делают вид, что слушают с интересом, а на самом деле хотят от меня спрятаться за экспонатами, чтобы заняться любовью. В общем, неприлично себя ведут. Она ему говорит: «Мой Пушкин! Мой Пушкин!». И целует его, и целует. А я ревную. Не к ней и не к нему, а к своему одинокому чувству любви. А он ей говорит: «Мне нравится, что Вы больны не мной…». И опять она его целует, целует… У меня созревает дикий план. Мне надо заманить парочку в укромное место и втроем заняться духовно-экстатическим слиянием (ДЭС). Но чтобы заманить в ловушку любви и осуществить задуманное, мне нужно пройти полутемные залы, в которых много вещей, и об этих вещах необходимо рассказать, причем очень подробно. А это – тяжеленные рояли, старинная мебель, чемоданы, сумки, авоськи, стиральные и швейные машинки, ткацкие станки, самовары, утюги… И даже банки с соленьями и вареньями, ящики с капустой, огурцами, помидорами, картофелем, луком, морковью, кабачками… И тогда я выдвигаю из своей груди ящичек и показываю им ёлочную игрушку. Кажется, я поймал их внимание. Они смотрят на шар с треугольниками, а я говорю: «Марина Ивановна, направьте Ваш закодированный поток вот в этот треугольничек. Хорошо! Бахыт Шкуруллаевич, а Вы направьте Ваш раскодированный поток – в этот. Отлично!». Я задвинул ящичек с игрушкой, и мы закружились в странном экстатическом и беззаботном слиянии…

Третий эпизод

Неожиданно к нам в экспозицию ворвались люди. Лев Кивович привел еще экскурсантов. Симон Львович Соловейчик (главный редактор газеты «Первое сентября») и Александр Григорьевич Лившиц (исполнительный директор Федерального справочника «Образование в России»). До меня дошло, что мой рабочий день сегодня закончится не раньше полуночи. Я проводил Марину Цветаеву и Бахыта Кенжеева (они уехали на такси), а сам решил покурить. Какие-то полузнакомые туристы скапливались и скапливались возле входа в музей. Подъезжали автобусы, подлетали самолеты и космические корабли… Я затянулся и вдруг понял – огромная очередь из всего человечества стояла ко мне на экскурсию. «У меня на всех треугольников не хватит», подумал я.

Четвертый эпизод

Какая-то стремная, забытая богом планета. Здание из черного камня – что-то вроде администрации планеты. Взбегаю по ступеням, открываю деверь. За дверью мастерская художника. И сам художник. Сальвадор Дали. Ненастоящий, нечеловеческий. Робот. Из титановых сплавов. Серебристый, как те треугольники в моем ящичке. Я подхожу к Дали ближе. Выпуклые яблоки глаз из янтаря, усики из металлического водорода, покрашенные в иссиня-черный цвет. Дали занят – пишет портрет (кто-то позирует ему, но я не вижу – кто). Дали выдвигает ящичек из моей груди и достает ёлочную игрушку, наполненную закодированными и раскодированными потоками…

© Aldebaran 2022.
© Роман Назаров.