***
И что вы мне сделаете?
Я с детства хотел сыграть в египетской драме.
Моё чёрное сердце весит больше пера
и стикера в телеграме.

Но покá я исполнен нежностей –
чьих-то пальцев полон кастет.
У меня под ладонями дéвица
извивается, как Бастéт.

Да, я древний поэт, я паршивый старик
в этом жанре нечестном, спорном.
Приходи посмотреть,
как звучит мой язык,
вырываемый вместе с корнем.


ПТИЧНИЦА
Пройду, забирая вас в новый серебряный век
из клубов, подвалов, окопов и веган-кафе.
Две тыщи двадцатые дышат в печёнках дерьмом.
Я – птичница, старая птичница с чёрным бельмом.

Мне снятся растаявший снег и накрашенный рейх.
Цепляток считают и режут на пряжу и мех.
Рыдает и стынет эпоха, по-птичьи поёт.
Война за пустынный песок и арктический лёд.

Кто думал о бабе и жрачке, тот скажет: «потом».
Пройду, забивая лежачих монтажным прутом.
За трудное дело отправится падальщик в рай.
Инструкция для умирающего: умирай.

В квартире, где каждое утро – весна и хардкор.
Чирикает стая под курткой, но я – не Егор.
Я – птичница,
та, что нашепчет, напомнит тебе,
что жизнь начинается с трещины по скорлупе.


***
В стране Та-Кемéт
нет бедных и нет несчастных.
Нет снега, да и дожди бывают нечасто.
Чтобы не быть нечаянно съеденным крокодилами,
не ходи на речку один.

Страна Та-Кемéт –
лебединая свечка во тьме пустынь.

Целуют, рожают и убивают люди людей
по милости Хуфу в день изо дня, питаясь хмельным.
А значит, целуй меня и рожай для меня, а я
займусь остальным.


ВЕЩИЙ
Пусть адрес всегда будет верным, а текст будет вещим.
В письме о любви настоящей, как вид из окошка,
где адмиралтейские верфи и детские вещи,
и с неба глазины таращит соседская кошка.

Пусть это не то чтобы будет, а более просто:
как будто приснится вся жизнь, а с утра вдруг заплачешь
от счастья, которое всюду, как соль или воздух:
на кухне, в больнице, внутри, на родительской даче.

И здесь, где кончается ночь, унося с собой столько
всего, что, казалось не сном и сверкало, как когти.
Небесная кошка тихонько запрыгнет на койку,
и только погладишь её, приподнявшись на локте –

и вот уже доктор смеётся с ключами от рая,
смеются медбратья задорно, плечисто-сердечно,
и бог твой смеётся, весь мир у тебя отбирая,
и ты с мелочей на него не в обиде, конечно.


PÈRE LACHAISE
принцесса вайба
в ночном тоннеле в комфорте плюс
не уколи остриём истории
безымянный
чтобы британия с атлантидой
не утонули

я за британию не особо переживаю
но за родимую атлантиду ещё боюсь
это всё поводы к разговору
они нужны
ведь мы же люди
не звери дикие не собаки

а так взрослеем
по факту смерти других существ
шевéлишь голубя
в лес коробкой выносишь кошку
все города как один похожи
на Пер-Лашез
заюш запомни
мы все тут мёртвые понемножку

принцесса вайба
не пей вина будет минус вайб
мычит водила куда он гонит
ю ноу туда же
куда и капелька по виску его
по плечу

мы будем твёрдые как медузы
зимой на пляже
лежать лежать а потом я встану
и полечу


ЯГОДНЫЙ СПАС
Мы будем смеяться и есть малину прямо в постели.
Пусть смешаются руки, соки, прóстыни, мысли.
Ягодный Спас, свежевыжатое господне малиновое воскресение.
Последнее, самое взрослое утро в жизни.

Смотри в мои страшные зенки совиные
да целуй уста мои полусладкие.
Каждый поэт – богохульник (а пóзеры лгут нам, что алкоголик).
Один мой товарищ курил растения и горел в посадке.
Я ношу его крестик и всё могу умножать на нолик.

Пропади оно пропадом, бéз вести пропади отчётности ради.
Отчёт у меня – перед богом одним, но пока закрыта его контора.
Приходи, приходи в стихов моих чёрный радиус.
Весь периметр мёртв, на входе нет билетёра.

Пока война нас не стёрла, шершавая, не слизала
со слизистой эрогенной липко
да не сплюнула пыточными клыками в кафель подвала –

будет звучать на повторе,
как выжженная глаголом на языках калинка-малинка,
наша песня молитвенная, какой ещё не бывало.


ПРОЩАЛЬНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ
Приходи посмотреть
в сиреневые глаза панелек.
Россия не терпит неженок и истерик.
Сметанные берега мои, ви́шенковая крепость.
Тян в лесопарке ищет себе трёхмерность.
Утро как зелень, осень как перламутр.
Куны вбивают в землю колхоз и хутор.
Видишь ли, в пекло проще, чем в грязь лицом.
Жизнь – аниме для взрослых
с плохим концом.

Приходи, приходи пешком в мои злые гости.
Мы святые, ведь наш балкон – это рыбьи кости.
Мы стоим там и тут – как мусор, как запятая,
на великом посту друг друга не соблюдая.
Возвращаясь домой, счищая с себя веселье –
и от нас остаётся прощальное воскресенье
и невнятные вирши с привкусом наготы.

Просто я ненавижу антихриста, как и ты.


***
Нарисуй, нарисуй меня
на пожелтевшей осенней стене.
Нарисуй меня голым, счастливым и молодым.

Доведи до безумия
всех жалеющих обо мне.
Заспиртуй моё слово и облачи в дым.

На прилипшие джинсы не жалуйся,
видишь – их нет.
Не уехать – нет автотранспорта, нет шоссе.

Полежи, полежи со мной
эти жалкие тыщи лет
перед тем, как до нас докопаются они все.

© Aldebaran 2025.
© Егор Сергеев.