Памятные подарки
Николай Шухов
Рассказ
– Ну, с добрым утром, Машенька! Давай уже подарки под ёлочкой смотреть!
– Доброе утро, Андрей Семёнович, – по голосу можно было представить, что Машеньке лет 12-14. И она немного переигрывает с серьёзностью.
– Ну, сколько раз уже просил?! А?!
– Извините…. Извини. Доброе утро, дедушка.
– Вот, так-то оно лучше. Какой я тебе Андрей Семёнович? Ну, подумаешь сто три годика, ну и что ж с того. Мне когда под сотню подходило, такой мандраж разбирал. Словно бы я мог времени «Нет» сказать, и столетие своё отменить. Думал, уж и издохну. Ан нет, скриплю помаленечку! И сам, всё сам! Ну, пошли что ли, под ёлочкой смотреть?
– Хочу напомнить, деда, что именно из-за твоего возраста тебе необходимо соблюдать режим. Сначала я бы рекомендовала позавтракать и принять препараты. Ведь подарки, они же не убегут?
– Ну ты зануда, Машка! Вроде молодая, а такая взрослая. А любопытство? Любопытство мне своё куда прикажешь девать, пока я правильно завтракать буду? Да, я до сих пор любопытный, а как же: «Смех да слёзы – а чем ещё жить». Пошли.
….
В другой комнате, среди голых серых стен «стояла ёлка». Это была не самая дорогая и не самая дешёвая, не самая эксклюзивная, но и не простецки стандартная голографическая проекция от пола до потолка. Проекция именно ёлки, а не сосны или кедра. С игрушками середины прошлого, двадцатого, века. Можно было рассмотреть каждую влажную иголочку, стеклянные фигурки Айболита, снеговика, колдуна на прищепках. Шары с мишурой внутри, картонных птичек и рыбок. Бусы и гирлянду с лампочками. Сквозь всё это великолепие свободно проходила рука, не нарушая голограмму, но напоминая, что всё это – иллюзия. Но на полу стояли совершенно материальные картонные коробки разного размера.
Подарки.
Андрей Семёнович прошаркал вперёд и опустился на колени.
– Это от кого ж такая большая коробка? Давай-ка раскроем… Вишь ты! Ох, чёрт! Смотри, смотри, тварь какая к потолку взмыла. Крылья перепончатые, метров шесть в размахе. Пасть, как клюв – острая, зубастая. Птеранодон? Точно – птеранодон! Для птеродактиля уж очень крупный. Гляди, как кружит. Под потолком бьётся. А если спикирует? Сожрёт в момент, что ты! И не подавится. Ну, вишь-вишь какая тварь?!
– Дедушка Андрей, осмелюсь предположить, что или мне недоступно увидеть того, кого Вы описываете, или его нет в комнате.
– Нет?! Да как же нет? Да почему ты так думаешь? Когда он тебе или мне голову оттяпает, думать-то нечем будет. Окно! Надо открыть окно! Сейчас я его. А ну-ка кыш! Кыш, собака летучая! На тебе, на, получай! Видала, как я его?! В окно выгнал?! Сейчас закрою только, а то мало ли – 78 этаж…
Андрей Семёнович вновь садится на корточки под «ёлочку» и рассматривает опустевшую коробку.
– От кого же это такой дракон летучий? – Начинает рвать коробку на части. Выпадает старая пожелтевшая открытка с написанным от руки текстом. – А-а-а-а, от мамы. Ну, тогда всё понятно.
– Извини, мне ничего не понятно. Если предположить, что в коробке был огромный птеродактиль…
– Был! И не птеродактиль, а птеранодон, бери выше!..
– …И он мог убить вас, то зачем ваша мать прислала его вам?
– Что ты можешь понять? – Андрей Семёнович проводит рукой по сухим глазам. – Что ты можешь понять, кроме того, что знаешь?
– А разве можно понять что-то из того, что не знаешь? Дедушка?
Старик начинает трястись в беззвучном смехе.
– Вот этим-то мы и отличаемся. Тем, что только то, что не знаешь, и можно понять. А то, что знаешь, оно и так понятно. Понимаешь?
– Нет. Невозможно сделать выводы, не обладая достаточным объёмом информации.
– Да куда тебе!
– Прости. Может быть, всё-таки позавтракаешь?
– Цыц, малявка взрослая. Вот гляди. От отца, видать, подарочек. Вишь, трясётся весь. Открываем… Вот он, паскуда!
– Кто?
– Да кот же, как ты не видишь, здоровенный! Убегает, ловим его, живо. Вот же трус, в сан блок прятаться побежал. У-у-ух, блин!
Старик спотыкается и падает плашмя со шлёпающим звуком.
– Андрей Семёнович! Андрей! Дедушка!
– …о-о-х…
И потом можно будет послушать и посмотреть любое место из прошлого своей жизни. Но кто же это посмотрит? Когда – понятно: после смерти. А смерть была тогда так далеко, что её и не было вовсе. Но кто? Кто будет этот кто, который посмотрит? Неужели?.. И тогда я очень сильно испугался первый раз в жизни. Мне, кажется, было лет пять или шесть.
А теперь у нас всех есть такая шикарная вещь как непрерывный цифровой след. Нам всем сделали такие шикарные памятные подарки. Но кто сделал?.. И кто будет смотреть…
Шёпот уже стихал настолько, что был на грани слышимости человеческого уха. Но Маша слышала хорошо.
– …и теперь я вероятно узнаю… Кто… – глаза Андрея Семёновича закрылись.
– Внимание! Андрей Семёнович! Мне необходимо вызвать спас службу! Ваше состояние критическое. Скажите «да».
Старик начинает медленный последний выдох.
– Скажите «Да»!
– хр-р… – раздалось почти беззвучно.
***
Двое мужчин в спецкостюмах городской спасательной службы вошли в квартиру, разблокировав дверь кодом служебного доступа. У одного в руке был небольшой чемоданчик, другой водил перед собой сканером органики. Получив сигнал, оба уверенно направились вглубь квартиры.
– Гляди, вот он!
На полу лежал дряхлый старик. Широко раскинув руки, разметав немытые седые волосы по полу. Открытый рот напоминал нору в земле, глаза остекленело смотрели на голограмму ёлочки.
Один из спасателей приложил сканер к чипу на руке старика и присвистнул.
– Ого, сто три годика! Уже три года, как на полном социале по возрасту. Но мёртв. Оживлять будем?
– Слушай, а оно нам прям так надо? – спасатель постарше что-то быстро печатал в наладоннике. – Ему-то уже всё равно, долго пожил, а нам потом за расходники истраченные отчитываться, если с первого раза не получится.
Из стены грянул звонкий девичий голос:
– Оживляйте!
Спасатели вздрогнули от неожиданности.
– Ух ты, да здесь у него ИИ-шница в квартире. Или подключился кто живой дистанционно?
– Оживляйте, сказала! Быстро! У меня весь ваш трёп записан. На служебное несоответствие потянет. «Ему всё равно, долго пожил». Слышь, пацанчик, доживёшь до ста, тогда и решать будешь!
Мужчины быстро стали доставать ампулы с субстанцией и подключать чемоданчик к сети.
– Вроде живая. ИИ-шки так ругаться на соцслужбы не могут. Неудобно получилось, – шёпотом сказал более молодой. И уже громче: – Как вас зовут? Кем приходитесь временно умершему?
– Машенька я. Внучка.
© Aldebaran 2025.
© Николай Шухов.
– Доброе утро, Андрей Семёнович, – по голосу можно было представить, что Машеньке лет 12-14. И она немного переигрывает с серьёзностью.
– Ну, сколько раз уже просил?! А?!
– Извините…. Извини. Доброе утро, дедушка.
– Вот, так-то оно лучше. Какой я тебе Андрей Семёнович? Ну, подумаешь сто три годика, ну и что ж с того. Мне когда под сотню подходило, такой мандраж разбирал. Словно бы я мог времени «Нет» сказать, и столетие своё отменить. Думал, уж и издохну. Ан нет, скриплю помаленечку! И сам, всё сам! Ну, пошли что ли, под ёлочкой смотреть?
– Хочу напомнить, деда, что именно из-за твоего возраста тебе необходимо соблюдать режим. Сначала я бы рекомендовала позавтракать и принять препараты. Ведь подарки, они же не убегут?
– Ну ты зануда, Машка! Вроде молодая, а такая взрослая. А любопытство? Любопытство мне своё куда прикажешь девать, пока я правильно завтракать буду? Да, я до сих пор любопытный, а как же: «Смех да слёзы – а чем ещё жить». Пошли.
….
В другой комнате, среди голых серых стен «стояла ёлка». Это была не самая дорогая и не самая дешёвая, не самая эксклюзивная, но и не простецки стандартная голографическая проекция от пола до потолка. Проекция именно ёлки, а не сосны или кедра. С игрушками середины прошлого, двадцатого, века. Можно было рассмотреть каждую влажную иголочку, стеклянные фигурки Айболита, снеговика, колдуна на прищепках. Шары с мишурой внутри, картонных птичек и рыбок. Бусы и гирлянду с лампочками. Сквозь всё это великолепие свободно проходила рука, не нарушая голограмму, но напоминая, что всё это – иллюзия. Но на полу стояли совершенно материальные картонные коробки разного размера.
Подарки.
Андрей Семёнович прошаркал вперёд и опустился на колени.
– Это от кого ж такая большая коробка? Давай-ка раскроем… Вишь ты! Ох, чёрт! Смотри, смотри, тварь какая к потолку взмыла. Крылья перепончатые, метров шесть в размахе. Пасть, как клюв – острая, зубастая. Птеранодон? Точно – птеранодон! Для птеродактиля уж очень крупный. Гляди, как кружит. Под потолком бьётся. А если спикирует? Сожрёт в момент, что ты! И не подавится. Ну, вишь-вишь какая тварь?!
– Дедушка Андрей, осмелюсь предположить, что или мне недоступно увидеть того, кого Вы описываете, или его нет в комнате.
– Нет?! Да как же нет? Да почему ты так думаешь? Когда он тебе или мне голову оттяпает, думать-то нечем будет. Окно! Надо открыть окно! Сейчас я его. А ну-ка кыш! Кыш, собака летучая! На тебе, на, получай! Видала, как я его?! В окно выгнал?! Сейчас закрою только, а то мало ли – 78 этаж…
Андрей Семёнович вновь садится на корточки под «ёлочку» и рассматривает опустевшую коробку.
– От кого же это такой дракон летучий? – Начинает рвать коробку на части. Выпадает старая пожелтевшая открытка с написанным от руки текстом. – А-а-а-а, от мамы. Ну, тогда всё понятно.
– Извини, мне ничего не понятно. Если предположить, что в коробке был огромный птеродактиль…
– Был! И не птеродактиль, а птеранодон, бери выше!..
– …И он мог убить вас, то зачем ваша мать прислала его вам?
– Что ты можешь понять? – Андрей Семёнович проводит рукой по сухим глазам. – Что ты можешь понять, кроме того, что знаешь?
– А разве можно понять что-то из того, что не знаешь? Дедушка?
Старик начинает трястись в беззвучном смехе.
– Вот этим-то мы и отличаемся. Тем, что только то, что не знаешь, и можно понять. А то, что знаешь, оно и так понятно. Понимаешь?
– Нет. Невозможно сделать выводы, не обладая достаточным объёмом информации.
– Да куда тебе!
– Прости. Может быть, всё-таки позавтракаешь?
– Цыц, малявка взрослая. Вот гляди. От отца, видать, подарочек. Вишь, трясётся весь. Открываем… Вот он, паскуда!
– Кто?
– Да кот же, как ты не видишь, здоровенный! Убегает, ловим его, живо. Вот же трус, в сан блок прятаться побежал. У-у-ух, блин!
Старик спотыкается и падает плашмя со шлёпающим звуком.
– Андрей Семёнович! Андрей! Дедушка!
– …о-о-х…
И потом можно будет послушать и посмотреть любое место из прошлого своей жизни. Но кто же это посмотрит? Когда – понятно: после смерти. А смерть была тогда так далеко, что её и не было вовсе. Но кто? Кто будет этот кто, который посмотрит? Неужели?.. И тогда я очень сильно испугался первый раз в жизни. Мне, кажется, было лет пять или шесть.
А теперь у нас всех есть такая шикарная вещь как непрерывный цифровой след. Нам всем сделали такие шикарные памятные подарки. Но кто сделал?.. И кто будет смотреть…
Шёпот уже стихал настолько, что был на грани слышимости человеческого уха. Но Маша слышала хорошо.
– …и теперь я вероятно узнаю… Кто… – глаза Андрея Семёновича закрылись.
– Внимание! Андрей Семёнович! Мне необходимо вызвать спас службу! Ваше состояние критическое. Скажите «да».
Старик начинает медленный последний выдох.
– Скажите «Да»!
– хр-р… – раздалось почти беззвучно.
***
Двое мужчин в спецкостюмах городской спасательной службы вошли в квартиру, разблокировав дверь кодом служебного доступа. У одного в руке был небольшой чемоданчик, другой водил перед собой сканером органики. Получив сигнал, оба уверенно направились вглубь квартиры.
– Гляди, вот он!
На полу лежал дряхлый старик. Широко раскинув руки, разметав немытые седые волосы по полу. Открытый рот напоминал нору в земле, глаза остекленело смотрели на голограмму ёлочки.
Один из спасателей приложил сканер к чипу на руке старика и присвистнул.
– Ого, сто три годика! Уже три года, как на полном социале по возрасту. Но мёртв. Оживлять будем?
– Слушай, а оно нам прям так надо? – спасатель постарше что-то быстро печатал в наладоннике. – Ему-то уже всё равно, долго пожил, а нам потом за расходники истраченные отчитываться, если с первого раза не получится.
Из стены грянул звонкий девичий голос:
– Оживляйте!
Спасатели вздрогнули от неожиданности.
– Ух ты, да здесь у него ИИ-шница в квартире. Или подключился кто живой дистанционно?
– Оживляйте, сказала! Быстро! У меня весь ваш трёп записан. На служебное несоответствие потянет. «Ему всё равно, долго пожил». Слышь, пацанчик, доживёшь до ста, тогда и решать будешь!
Мужчины быстро стали доставать ампулы с субстанцией и подключать чемоданчик к сети.
– Вроде живая. ИИ-шки так ругаться на соцслужбы не могут. Неудобно получилось, – шёпотом сказал более молодой. И уже громче: – Как вас зовут? Кем приходитесь временно умершему?
– Машенька я. Внучка.
© Aldebaran 2025.
© Николай Шухов.
