Недаром лес дремучим прозывают, заблудиться в нём проще некуда. Будь ты человек или ещё кто, но ежели бдительность утратишь, то неизбежно потеряешься. Запутают тебя тропинки, завлекут неведомо куда деревья, и всякий гриб попробует сбить с толку. А коли встретишь другого такого, потерявшегося, то и не угадаешь – помощь он окажет или в дебри уведёт. Кто долго по чащобам бродит, тот с лесной глушью роднится, и покидать её уже не спешит.

Среди множества заплутавших в лесу голосов, утерялись там и три шёпота. Никто и не вспомнит уже, в какой таинственной давности, они сюда попали. И сами они иного дома не признают, кроме гущи лесной. Лишь под кронами деревьев им есть о чём шептать и с кем шептаться, а где леса конец, там и голосу их нет места.

Из трех шёпотов, двое почитали себя старшими, ведь были они звучнее и всем приметнее. Любили они потешаться играми беспечными, грибников да охотников дурить, так, чтоб те и себя не узнали, и пути назад не упомнили. Налетят к самым ушам, внезапно, с ветра порывом, и заморочат путника своими шутками. Сотню советов непрошенных дадут, а потом ещё тысячу намёков к тому добавят. Прохожий, если и знаком уж с их забавами, всё равно растеряется… Даже и вовсе умом помутиться мог бы, только быстро эта игра им наскучивает – ускользают они вслед за первым ветерком, разыскивать ещё над кем учинить веселье.

Не в пример старшим братьям был третий шёпот, едва слышный, можно сказать шепоток. Отличался он кротким нравом и безыскусным звучаньем. Никто его даже услыхать не мог, покуда старшие вблизи шептались. Только когда они забавами вдоволь наиграются, унесутся прочь, людской слух может и третьего распознать… Однако, человеку уже не до него, он уже от первых двух ополоумел, и даже если уши не заткнул, то слышать больше ничего не хочет! А ведь младший лишь добра всем желает, к дому путника вывести и от опасностей сберечь.

Одиноко жилось шепотку, редко кто его узнавал, и внимать ему пытался. Братья так и вовсе за калечного почитали, потому что голосом он был слаб, и к играм их развесёлым не склонен. Привык уже шепоток к небрежности своей родни, и отчуждённости всех встречных. Если кто его и слышал, то вряд ли слушал. Однако, с кем ему пошептаться удавалось, тех он навек запоминал!

Случилось это в один из дней ранней осени. Гулял шепоток меж деревьями, нежился в ветвях и с листочками ласкался. Иной братии ему сыскать было сложно – всю живность лесную старшие родичи так умаяли, что бежала, летела и прыгала она прочь, едва по ветру шёпот разносился. Шепоток с тем уже свыкся, потому и не искал ни с кем беседы, кроме потерявшихся. Тем хотя бы помочь был шанс, с тропинок перепутанных вывести, ведь сочувствовал им шепоток, как сотоварищам по невзгоде. А пока не слыхивал он восклицаний блуждающих, предпочитал среди ветвей почивать, те его не опасались, ибо теряться им было некуда.

Услыхал вдруг шепоток как забавляются братцы его дурные. Встрепенулся, поторопился к месту забав ошалелых. Всякая мошка от него спастись пыталась, покуда постороннего от него чего не наслушалась. Но ему до них дела не было, он к голоску спешил, хрупкому и отчаявшемуся, который среди толщ лесных разносился. До того момента его шёпоты глушили, а теперь уж они наигрались, и доносился до шепотка лишь тонкий окрик, объятый страхом безмерным.

Аннушка, девочка ранних лет, отправилась со стариками своими, дедом да бабкой, в лес по грибы и ягоды. Не углядели за девчушкой старые, слишком уж резвого та была настроения. Вот и потерялась внученька, утянули её ветви коварные в лес непролазный, и ничего-то у неё при себе не оказалось, кроме голосочка напуганного.

Прижалась спиной к дереву Аннушка, плачет, глаза ладонями закрывает. Шепоток её утешить пытается, подсказать дорогу к дому. Только не слушает его девочка, руками отмахивается, шишками бросается. Думает дух за ней пришёл зловещий, приворожить хочет и под сенью древесной заточить. Что не шепнёт ей на ушко, всё для девчушки шелест злобный, угрожающий. Чем тут помочь и как, шепоток и не знает…

Но тут и голосок, что горестью одной звучал, не смог в стороне оставаться. Сказал он Аннушке, чтоб не отчаивалась, на помощь звать его уже не понуждала, а лучше бы к шепотку прислушалась – ему дремучесть местная знакома, и дорожки здешние им наверняка обхожены. Замолчала девочка, подумала немного, и согласилась шёпоту третьему внимать. Тот и рад её к родным вывести, только того и желал ведь. Направляя, и получаса не потратил он, как уж вышла девчушка к своим старикам. Прослезились от счастья дед с бабкой, упали на коленки болезные и принялись внучку обнимать. Та и сама спасенью рада, улыбается, плачет, даже слова вымолвить не может.

Упорхнул шепоток обратно вглубь леса, к знакомым зарослям и домашним дебрям. Повертелся рядом со стволом дуба, забрался на крону развесистую. Доволен он был дневным свершением, ведь сразу двое его сегодня выслушали – девочка и голосок её. Собрался шепоток уже отдохновению предаться, как вдруг явил себя изречением голос девичий! Благодарил он за спасение Аннушки, за то, что не бросил бедняжки в беде, не в пример старшим шёпотам, которым лишь бы шалостями над кем поизмываться. Вот решил голосок признательность свою выразить и остаться вместе с шепотком - тому же грустно и скучно одному, то сразу в тоне его шипящем примечается.

Удивился шепоток несказанно, а обрадовался и того более! Не знал он до сего момента иного общества, кроме братцев своих дурашливых. Что уж говорить о настоящем друге! Сложно сдружиться с кем-либо, когда от тебя каждая букашка шарахается.

Открылось шепотку таинство близости дружеской, он и не чаял когда-либо такое пережить! Теперь же ему всегда было с кем пошептаться и кого выслушать, да и просто в молчании побыть оказалось в радость. А что за веселье с другом в прятки играть! Спрячется шепоток под кустом, и хихикает тихо, покуда голосок его разыскивает и выкликает… Или наоборот, голосок в дупло юркнет, притаится, и ждёт, пока друг поиском увлечён. Наперегонки по лесу носиться тоже досуг отрадный! Самая же дивная игра, людей подслушивать, и потом состязаться, кто более интересную историю или слух разузнал.

Подивились и старшие шёпоты дружбе братца своего, но насмешек никаких не высказали. Только меж собой немного посмеивались - без язвительности прежней, как-то даже дружелюбно, одобрительно. Они-то друг у друга всегда были, это младший всё особняком неприкаянным жил поживал. Хоть и злостные баловники шёпоты старшие, однако, и у них сопереживание к родне имелось.

Что и говорить, даже сам лес для шепотка стал просторным местом. Не теснили более ветви древесные, не толкались ветра капризные. Если рядом друг, то и глушь лесная, не покажется дремучей!

Сколько осеней повидал шепоток, и ни одну из них, ни счёл прекрасной. Похожи они были одна на другую, серые от туч и нудные от увяданья. Лишь эта осень сумела очаровать его, лишь она предстала многоликой и чудесной. До самой зимы, казалось бы, можно было наблюдать, как золотятся и опадают листья, и чувствовать уют, под моросящим дождём.

Это голосок, давний приятель осени, познакомил с ней друга, а в скором времени, обещал познакомить и с зимой.

Одно только смущало шепотка, что не менялся друг его чувством произношения. В том бы не было беды, ведь и шёпоты издревле не меняли манер звучанья, ежели окрашен бы был голосок радостью или покоем. Но звучал он горестью, надломом отчаянья, тем чувством, что наполнила его Аннушка, когда потерялась в лесу. Даже веселясь и ликуя, голосок не мог сменить настроения звука своего.

Однажды, когда друзья соревновались, кто интереснее сплетню по лесу отыщет, шепоток подслушал двух грибников – говорили они о знакомой ему Аннушке… Вернулась девчушка к родителям, и всё бы замечательно, но онемела бедняжка! Рот откроет, вроде бы слова произносит, да только слухом они не слышимы. Даже помычать или стон выдать, бедная, никак не может. Видать утащил её голосок злой дух, леса обитатель – такое мнение у людей сложилось.

Не рад был шепоток в игре победителем выйти… Получается злодей он в глазах людских, дружбой своей голос девичий пленил, коварный, и отпускать не желает.

Шепоток от друга ничего скрывать не собирался, рассказал всё как слышал. Задумался голосок и той же ночью покинул лес, ничего вслух не сказав. Шепоток его за уход не порицал, даже рад был, что друг сам себя из темницы дружбы вызволил…

И вновь жизнь шепотка стала прежней. Бежало от него всё живое, что в лесу только встречалось. Осень, утратив дружелюбие, снова казалась чужой, а старшие шёпоты, над путниками потешаясь, не забывали и про братца едких шуток нашептать. Прятался шепоток в кронах деревьев, среди веток, которые по природным законам сбежать от него не могли, разве что отломиться.

Здесь то, на ветке, и нашёл одной ночью, голосок печального шепотка. Обрадовался друг несказанно, но и обеспокоился… Аннушка же без слов произносимых осталась! Но голосок его успокоил, ныне ведь ночь, и девочка сном почивает, а значит речь ей без надобности. Коли нужда вдруг возникнет, он почувствует и возвратится, если же нет, то до утра задержится.

Голосок, как оказалось, с подарком для друга прибыл, с радостью своего звучания. Он сразу же вручил сей дар, беззаботно рассмеявшись.

© Aldebaran 2023.
© Хворостов Михаил.